четверг, 30 мая 2013 г.

Основные темы лирики Твардовского



Основные темы и идеи лирики Твардовского

    Поэзия Александра Твардовского стала одной из ярких страниц истории русской литературы XX века, сама судьба этого человека и поэта глубоко символична.
    А. Твардовский вошел в литературу в середине 20-х годов. В своем раннем творчестве поэт воспевал новую деревенскую жизнь, колхозное строительство, одну из своих ранних поэм он назвал “Путь к социализму”. В его стихах тех лет явно звучит отказ от вековых традиций:
    
    Вместо этой дедовской плесени
    Из угла будет Ленин глядеть.

    
    Итогом этого раннего периода стала поэма “Страна Муравия”. Ее герой, Никита Моргунок, мечтавший о счастье и свободном труде на своей земле, понял и осознал, что счастье может быть только в колхозной жизни. Читать эти стихи сегодня, когда открылось столько жестокой правды о коллективизации, уничтожении целых семей, истреблении лучших, самых умных и трудолюбивых хозяев, страшновато. Особенно если учесть, что сам Твардовский - сын деревенского кузнеца, родившийся в смоленском хуторе Загорье тогда, когда на отца его, умельца и труженика Трифона Гордеевича Твардовского, и всю семью нежданно обрушилась беда - они были раскулачены и сосланы на Север. О нелегкой судьбе этой семьи, судьбе типичной, постигшей многие такие же семьи, можно узнать сегодня из воспоминаний брата А. Т. Твардовского Ивана, опубликованных несколько лет назад. В стихах же сына “кулака” эти трагические мотивы не нашли отражения - он писал так, как в двадцатые и тридцатые годы от него требовали и ожидали, возможно, искренне веря, что на этом пути народ найдет свое счастье. Поворотными для поэта А. Твардовского стали годы Великой Отечественной войны, которую он прошел фронтовым корреспондентом. В военные годы поэтический голос его приобретает ту силу, ту подлинность переживаний, без которой невозможно настоящее творчество. Стихи А. Твардовского военных лет - это хроника фронтовой жизни, состоявшей не только из героических подвигов, но и из армейского, военного быта (например, стихотворение “Армейский сапожник”), и лирические взволнованные воспоминания о родной Смоленщине, ограбленной и оскорбленной врагами земле, и стихи, близкие к народной песне, написанные на мотив “Позарастали стежки-дорожки...”.
    В стихах поэта военных лет звучит и философское осмысление человеческой судьбы в дни всенародной трагедии. Так, в 1943 году написано стихотворение “Две строчки”. Оно навеяно фактом корреспондентской биографии Твардовского: две строчки из записной книжки напомнили ему о бойце-парнишке, которого видел он убитым, лежащим на льду еще в ту незнаменитую войну с Финляндией, что предшествовала Великой Отечественной. И подвига он не совершил, и война незнаменитая, но жизнь ему была дана единственная - через нее-то и постигает художник подлинную трагедию всякой войны, возникает пронзительное по силе лиризма ощущение необратимости потери:
    
    Мне жалко той судьбы далекой,
    Как будто мертвый, одинокий
     Как будто это я лежу...
    
    Уже после войны, в 1945-1946 годах, Твардовский создает, может быть, самое сильное свое произведение о войне - “Я убит подо Ржевом”. Бои под Ржевом были самыми кровопролитными в истории войны, стали ее самой трагической страницей. Все стихотворение - это страстный монолог мертвого, его обращение к живым. Обращение с того света, обращение, на которое имеет право лишь мертвый - так судить о живых, так строго требовать от них ответа.
    Стихотворение завораживает ритмом своих анапестов, оно довольно велико по объему, но прочитывается на едином дыхании. Знаменательно, что в нем несколько раз звучит обращение, восходящее к глубоким пластам традиций: традиции древнерусского воинства, традиции христианской. Это обращение “братья”.
    В годы войны создана А. Твардовским и самая знаменитая его поэма “Василий Теркин”. Его герой стал символом русского солдата, его образ - предельно обобщенный, собирательный, народный характер в лучших его проявлениях. И вместе с тем Теркин - это не абстрактный идеал, а живой человек, веселый и лукавый собеседник. В его образе соединились и богатейшие литературные и фольклорные традиции, и современность, и автобиографические черты, роднящие его с автором (недаром он смоленский, да и в памятнике Теркину, который нынче намереваются поставить на смоленской земле, совсем не случайно решено обозначить портретное сходство героя и его создателя).
    Теркин - это и боец, герой, совершающий фантастические подвиги, описанные с присущей фольклорному типу повествования гиперболичностью (так, в главе “Кто стрелял?” он из винтовки сбивает вражеский самолет), и человек необычайной стойкости - в главе “Переправа” рассказано о подвиге - Теркин переплывает ледяную реку, чтобы доложить, что взвод на правом берегу, - и умелец, мастер на все руки. Написана поэма с той удивительной классической простотой, которую сам автор обозначил, как творческую задачу:
    
    Пусть читатель вероятный
    Скажет с книжкою в руке:
    - Вот стихи, а все понятно,
    Все на русском языке.
    
    Позднее творчество А. Твардовского, его стихи 50- 60-х годов - одна из самых прекрасных страниц русской поэзии XX века. Достаточно сказать, что они выдерживают такое нелегкое для поэта соседство, как стихи А. Ахматовой, Б. Пастернака, а это под силу далеко не каждому, надо быть очень большим художником, чтобы не потеряться на таком фоне. Нельзя хотя бы кратко не сказать о том, что в эти годы поэт становится центральной фигурой всего прогрессивного, чем была богата литературная жизнь. Журнал “Новый мир”, который редактировал А. Твардовский, так и вошел в историю литературы как “Новый мир” Твардовского.
    Лирический герой его поздней поэзии - это прежде всего мудрый человек, размышляющий о жизни, о времени, например, в стихотворении “Некогда мне над собой измываться...”, где глазным спасением человека от беды становится труд, творчество. Над традиционной темой о поэте и поэзии раздумывает лирический герой А. Твардовского поздних лет во многих стихотворениях, например, в произведении 1959 года “Жить бы мне соловьем-одиночкой...” И все же главная, самая больная для поэта тема - тема исторической памяти, пронизывающая его лирику 50-60-х годов. Это и память о погибших на войне. Им посвящено стихотворение, которое смело можно назвать одной из вершин русской лирики XX века:
    
    Я знаю, никакой моей вины
    В том, что другие не пришли с войны.
     В том, что они, кто старше, кто моложе -
    Остались там и не о том же речь,
     Что я их мог, но не сумел сберечь -
    Речь не о том, но все же, все же, все же...
    
    За открытым финалом, стихотворения - целый мир человеческих переживаний; целая философия, которая могла сформироваться у людей, чье поколение вынесло столько страшных и жестоких испытаний, что каждый выживший ощущал это как чудо или награду, может быть, незаслуженную. Но особенно остро переживает поэт те этапы истории, которые перечеркнули жизнь его семьи, его родителей. В этом и позднее покаяние, и осознание личной вины, и высокое мужество художника. Этой теме посвящены такие произведения А. Твардовского, как поэма “По праву памяти”, цикл стихов “Памяти матери”. В этом цикле через судьбу матери человек передает судьбу целого поколения. Вековой уклад жизни оказывается разрушенным. Вместо привычного деревенского кладбища - неуютный погост в далеких краях, вместо переезда через реку, символа свадьбы, - “иные перевозы”, когда людей с “земли родного края вдаль спровадила пора”.
    В поэме, написанной в 1966-1969 годах и опубликованной впервые в нашей стране в 1987 году, поэт размышляет о судьбе своего отца, о трагедии тех, кто с самого рождения был отмечен как “младенец вражеских кровей”, “кулацкий сынок”. Эти размышления обретают философское звучание, и вся поэма звучит предостережением:
    
    Кто прячет прошлое ревниво,
    Тот вряд ли с будущим в ладу...
    
    Поэзия А. Твардовского - это искусство в самом высоком смысле слова. Она еще ждет подлинного прочтения и понимания.

Анализ стихотворения А.Т. Твардовского "Вся суть в одном-единственном завете..."

Многообразие, глубина и конкретность поэтического отклика не действительность сделали творческое наследие Твардовского своеобразной энциклопедией народной жизни и времени в котором он творил. Вобрав в себя опыт всей предшествующей русской литературы, поэт сумел создать высочайшую культуру стиха. Главными критериями эстетического кодекса Твардовского, я считаю, были народность, бескомпромиссная правдивость и искренность содержания, реализм, современность и своевременность произведения, высокая поэтическая культура и, что весьма важно, неразрывная диалектическая связь с традициями народного творчества и богатейшим наследием русской классической литературы. Мне кажется, что именно колоссальный жизненный опыт, приобретенный поэтом за годы суровых испытаний (а ведь немало ему пришлось прошагать по дорогам войны), позволил писать Твардовскому столь достойные стихи. Некоторые его произведения и сейчас остаются для меня загадкой, например – "Вся суть в одном – единственном завете…":
Вся суть в одном – единственном завете:
То, что скажу, до времени тая,
Я это знаю лучше всех на свете-
Живых и мертвых, - знаю только я.

Сказать то слово никому другому
Я никогда бы ни за что не мог
Передоверить. Даже Льву Толстому -
Нельзя. Не скажет – пусть себе он бог.

А я лишь смертный. За свое в ответе,
Я об одном при жизни хлопочу:
О том, что знаю лучше всех на свете,
Сказать хочу. И так, как я хочу.

Тонкий художественный вкус, творческое отношение к родному слову позволили поэту выбрать из большого языкового арсенала слова самые простые и прозрачные. У Твардовского поэтическая лексика (устойчивые традиционно- поэтические метафоры, слова- символы), участвуя в отражении внутреннего мира автора, как мне кажется, приобретает новую жизнь, самобытность, обогащается новыми смысловыми и эмоционально - экспрессивными оттенками. Выделяясь особым стилистическим характером в данном стихотворении, она придает ему мягкость, лирическую глубину и задушевность: суть, завет, свет, бог. Я считаю, что эти слова не оторваны от реальной действительности, а, напротив, приближены к ней, как бы ни высокопарно они звучали. Нужно заметить, что, используемая для поэтического выражения авторского "я" в произведении "Вся суть в одном-единственном завете…", лексика вбирает в себя новые оттенки смысла и эмоции. Недаром после повторного прочтения слов: суть, завет, свет, бог - у меня возникла ассоциация с незыблемой истиной, настоящей правдой жизни, которую каждый человек должен вывести для себя сам, оглядываясь на прожитые годы и припоминая все свои ошибки. В данном стихотворении, как и во всем творчестве Твардовского, традиционно высокая экспрессия поэтической лексики резко снижается, происходит своеобразное "снятие" литературного ореола. Отсюда и простота изложения, и доступность произведений поэта любому человека, то есть народность его лирики. Выразительность поэтической речи автора придает не только особая лексика, но и характерная для Твардовского звукопись - аллитерация и ассонанс. Так во второй строфе произведения мы действительно убеждаемся в твердом намерении поэта оставить "заветное слово" при себе, сохранить до конца его в своем сердце: жестокость и уверенность в этом тяжелом и могущественном слоге, что подчеркивает аллитерация:
Сказать то слово никому другому
Я никогда бы ни за что не мог…

Обращаясь к символике стихотворения, я хотела бы обратить внимание на выражение "живые и мертвые". Символ - это предметный многозначный образ, объединяющий разные планы воспроизводимой художником действительности. В составе произведений Твардовского символы чаще всего рассматриваются, как мне кажется, с точки зрения того преобразования, которому подвергается символ, занимая определенное место в композиционной иерархии. То есть важно не то значение символа, которое придется ему в быту, а то, которое подразумевает автор. В первую очередь, заметим, в каком контексте употребляется данное выражение:
…Я это знаю лучше всех на свете-
Живых и мертвых, - знаю точно я.

Автор как бы дает понять, насколько велика и ценна его тайна, если ее не знают ни живые, ни мертвые. Таким образом, "живые и мертвые", как мне кажется, символизируют целую эпоху, в которую довелось жить поэту. Так автору удается создать оттенок преувеличения (гиперболизации) и таинственности.

К синтаксическим, а точнее, к лексико-синтаксическим средствам выразительности должна быть отнесена антитеза (противопоставление) – стилистическая фигура контраста, которой часто пользуется Твардовский. Антитеза дает возможность ярко противопоставить обозначаемые предметы как явления, противоположные по своим качествам, свойствам, сделав их смысловым "фокусом" фразы. Так в рассматриваемом стихотворении автор использует совершенно противоположные понятия: бог и смертный, живые и мертвые. В данном произведении, как мне кажется, антитеза применяется для усиления ощущения значимости и важности "единственного завета". Какую же все-таки тайну хранит автор? Стоит заметить, что скрываться суть завета будет только до определенного времени (То, что скажу, до времени тая…), но когда оно наступит? И насколько важно эта суть, если знать ее может лишь смертный человек (Сказать то слово никому другому… // А я лишь смертный. За свое в ответе…)? Я считаю, что автор хочет сказать нам о том, как нужно достойно прожить жизнь, не опорочив свою честь и честь своих близких, остаться честным перед Родиной до конца и быть верным ее сыном, ведь за спиной страшнейшая в истории человечества война и годы размышлений над судьбами России. У меня сложилось впечатление, что лирический герой (в данном произведении он совпадает с автором) еще сам для себя всего не решил окончательно, и потому всю суть мы узнаем потом, когда он будет готов нам ее рассказать (Сказать хочу. И так, как я хочу). Жизненный опыт дает право Твардовскому на добрые наставления, к которым нас только подготавливают, и которые прозвучат в стихах, написанных в последние годы жизни: "Что нужно, чтобы жить с умом!", "Допустим, ты свое оттопал…", "К обидам горьким собственной персоны…".

Правдивость, искренность и ответственность перед своим народом всегда отличали поэта. Именно в объединении поэтической судьбы Твардовского с народной жизнью, с самыми крутыми ее поворотами и взлетами на высоту небывалого героизма, лежит одна из причин его творческих достижений.

 

Анализ цикла стихотворений А. Твардовского "Памяти матери"

Цикл «Памяти матери» был написан Твардовским в 1965 году, после смерти матери.
Цикл состоит из четырех стихотворений, объединенных общим названием и общей темой — ис­торией жизни матери.
Открывает цикл стихотворение «Прощаемся мы с матерями», в котором развивается драмати­ческая тема разлуки сыновей с матерями. Оно представляет собой своеобразный зачин, который задает напряженный тон всему циклу.
Второе стихотворение — «В краю, куда их вывезли гуртом». Оно построено на реальных фак­тах: семья Твардовских была выслана в североуральскую тайгу. Это событие и нашло отображение в стихотворении. Два центральных образа — северная тайга, где глухие и нелюдимые «леса без краю и конца» и взгорок с «березами кудрявыми» — противопоставлены друг другу и отражают трагедию человека, навсегда оторванного от «малой» родины.
В третьем стихотворении — «Как не спеша садовники орудуют» — тоже звучит мотив разлу­ки. В центре — тема последнего прощания. Лирический герой ловит себя на постыдном желании ускорить печальную процедуру, которую с «пожарным навыком» проделывают могильщики.
Ведь ты им сам готов помочь,
Чтоб только все — еще короче.
Стихотворение, замыкающее цикл, подхватывает тему прощания. Эпиграфом к нему служат слова из народной песни, повествующей о разлуке дочери, выходящей замуж, с матерью. В связи с этим возникает образ перевозчика-водогребщика. Однако с развитием лирического сюжета образ перевозчика трансформируется: сначала это «парень молодой», а в последней строфе уже «ста­ричок седой». Таким образом, он приобретает черты мифологического Харона и возникает тема «последнего перевоза».

Анализ стихотворения А. Т. Твардовского «Я знаю, никакой моей вины...»
Александр Трифонович Твардовский, прошедший дорогами войны, не раз обращался к ней в своем творчестве, создав героическую эпопею «Василий Теркин» и лирические циклы: «Фронтовая хроника», «Послевоенные стихи». Но крошечное стихотворение «Я знаю, никакой моей вины...» занимает в его лирике особое место, оно как бы подводит итог пройденному пути и относится к тому незабываемому «времени счастья», когда осозналось, что долгожданная победа наступила, и ты, живой, будешь строителем нового мира.

Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они — кто старше, кто моложе —
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь...

К этому чувству примешивалась горечь от потерь друзей, любимых, просто знакомых и миллионов незнакомых соотечественников. Поэт как бы вобрал в себя всеобщую боль, понес в себе; она трансформировалась, перерождалась в стихи, раскрывая Душу этого необыкновенного человека. Малюсенькое стихотворение, но оно вместило в себя философию большой прожитой жизни, много повидавшего и страдавшего человека. Твардовскому было о чем вспомнить, за что болеть душой. Это вечная вина перед родными, безвинно отправленными погибать. Поэтическая форма позволила автору многое оставить за рамками стихотворения, вместив в него лишь безмерную боль. Последняя строка ярко свидетельствует об этом.
Речь не о том, но все же, все же, все же...

Мой небольшой жизненный опыт не позволяет полностью понять философский смысл этого произведения, но и той тайны, которая приоткрылась, достаточно, чтобы понять гениальность Твардовского и его наследия.

Комментариев нет:

Отправить комментарий